"Мой". Окончательно утвердился в мысли Шерман, отслеживая передвижения. Эта мысль придала приятности и спокойствия, и он, в принципе, не прочь был бы уже окончательно провалиться в сон. То, что Джошуа не проявил "активности" расценилось как еще одна ребяческая выходка, и решение пришло само собой. "Вот теперь лежи и думай, какого удовольствия ты сам себя лишаешь".
В какой-то момент Шер "вдруг" вспомнил, что так и не вылез из джинс. Не открывая глаз, привстал, сел, стянул сковывающий предмет одежды и уже потом со вздохом облегчения забрался под одеяло. Мысли сделали круг и снова вернулись к гаражу, в основном благодаря "ну-ну" Джошуа, вновь всплывшему в памяти... "Как г**** в проруби", - улыбнулся про себя Шер. - "Топишь, топишь, а все равно всплывет". Единственное, чего он Риду так и не удосужился сообщить, так это то, что гараж будет его собственный. Впрочем... "пусть будет и мифический хозяин", - решил он для себя, окончательно проваливаясь в сон и там, во сне, четко продумывая, каким этот хозяин "должен быть".

Шер даже не заметил мелочи в виде стянутого одеяла. После всего, что было, приятно просто поваляться и поспать в постели, а не на полу, подоконнике, чердаке или любых других местах… которые ко сну располагают так же, как обрез в руках – к настраиванию на мирный лад. Ведь если не уверен, никогда не стоит брать в руки оружие…
Оружие Шеру и снилось. То, которое он держал в самый первый раз, лет в семь, из рук незнакомца… восхищенно и настороженно осматривая ствол. Это был самый обыкновенный пистолет, ТТ-шник. Но казался почему-то до боли родным и теплым. Гладкий корпус, словно полированный, отсвечивающий тускло поблескивающим светом. Сводящий с ума запах оружейной смазки – тонкий, как самый дорогой парфюм. Тогда этот пистолет казался Шеру верхом совершенства… И тогда же он в первый раз учился стрелять. Оружие, как продолжение руки… Ни с чем не сравнимое ощущение.
Рукоять гладко покоится в ладони, как самая послушная и надежная любовница на свете. Пальцы крепко обхватывают его… крепко, и в то же время нежно… Рука поднимается, не дрожит, наводится на цель, которую так нужно взять на мушку…
Следуя прихотливому желанию сна, Шер перевернулся на спину и заскользил ладонью по так кстати подвернувшемуся бедру. Поначалу неосознанно, но постепенно всё больше и больше «просыпаясь…», не глазами, так разумом, уже прогнавшем последние остатки сна, когда пальцы легко скользнули за пояс. Если бы еще так не мешало одеяло…

Глаза Шер все-таки открыл: сонное лицо никогда не врет, но всегда выдает человека с головой. Видимо, то, что он увидел, ему понравилось. "По-прежнему мой". Мон прошелся критичным взглядом по полуоткрытым губам, медленно, но верно, высвобождая спеленутое тело из плена одеяла. Он почти никогда не спешил, а сегодня еще и некуда было торопиться. И плевать он хотел на то, что скажет или подумает Джошуа по этому поводу. Что бы он ни говорил - ему нравилось. Шер чувствовал это, путешествуя кончиками пальцев по коже и вспоминая конкретно эти прикосновения, эти ощущения и эти ласки... те, которым отдавал предпочтение Джош.
Шер приподнялся на локте, рассматривая подростка как какой-нибудь редкий вид и отмечая те изменения во внешности, которые произошли, пока они не виделись. В какой-то момент, сработала старая память, и с мыслью: "Почему бы и нет?" - Шер впился в губы светловолосого... Во-первых, как вампир, которого мучил голод. Во-вторых, как демон, искушающий несведущую душу. В-третьих... по собственному желанию. Ибо тоже отличался воздержанием последние несколько месяцев. А как гласило его неписанное правило: "мое желание - это уже достаточный повод, чтоб остаться"...

- Знаю, - Шер усмехнулся, не собираясь ни отталкивать, ни отстраняться, ни тем более останавливаться на достигнутом. «Неистовый Джошуа» не сказал ему ничего нового, чего бы Шерман сам не знал о себе. Да, именно. Он. И да, бросил. Да, мерзавец и негодяй. Разве это новость? Рид знал об этом всегда, должен был знать, поскольку Шерман никогда особо не скрывал перед ним этих черт своего характера. Ну, может, только по первости, когда только-только знакомились, и эти свойства были глубоко похоронены под вежливо-обходительной маской.
- Но тебе нравится.
Шерман попытался улыбнуться, но это нехитрое действие далось ему не так легко, как обычно. Он с некоторым удивление приложил палец к губам, стирая капельку крови. «Вот значит, как?» Глаза хищно блеснули. «Ну, держись». Шер слизнул красную капельку кончиком языка, и этим же языком, властно целуя, ворвался на чужую территорию, щекоча знакомое нёбо, и не давая не только отстраниться, но даже передохнуть, чтобы набрать в легкие воздуха.

Шер увлеченно и жадно целовал губы Джоша, так же резко оборвав поцелуй и переключившись на шею короткой обжигающей очередью прикосновений. Хотя на прикосновения это было мало похоже. Больше всего, наверно, на стремительную атаку непокоренной крепости. Непокоренной, но желающей этого.
Крепость выдавали … рвы и траншеи (на спине): вроде бы, оборонительные, но без капли холодной воды, которая могла бы хотя бы на время сдержать наступление, но… натиск Шермана сродни огненной бури. Недаром он носил прозвище генерала, штурмом бравшего города американского юга. Ему было всё равно, сколько солдат он положит в том или ином сражении. Он никогда не останавливался.
Не останавливался и Шер, просто потому, что не хотел это делать.
- Соскучился, - усмехнулся он, констатируя факт, подтвержденный, кстати, и ладонями Рида, добравшихся до любимого пристанища на его, Шера, теле. Голос прозвучал низко и слегка хрипловато, но так всегда бывало, когда, по выражению Мона, «страсть обжигала связки». Он в свою очередь обласкивал ладонями Джошуа, местами пощипывая уже разгоряченную кожу. Правда, каждое такое действие увенчивалось короткими ожогами губ Шера, словно прочертившими петлю шагов по минному полю – от плеч до бедер подростка.

- Такого гада? – Шер деланно изумился, смягчив иронию касанием пальцев… Джошуа, в отличие от него, нижним бельем не озаботился, а значит не было и препятствий – пусть временных, но зато раздразнивающих аппетиты, увеличивающих желание и расширяющих возможности… В чем-то. Посему… баш на баш, право на право. Право безнаказанно терзать любовника на право его ладоней творить то, что ему хочется… Во всяком случае, сейчас. Поскольку «хочется» обоих совпало в данном месте в данную единицу времени…
Шерман уже ощущал, как желание настойчиво требует удовлетворения и выхода, но решил, что пока вполне может потерпеть. Пусть Джош сам, своими руками…
Если подумать, то это даже приятно. А если не думать – то тем более. Огня у Шера хватало и на двоих, но отклик Рида заставлял его разгораться сильнее и жарче, опаляя и без того горячую кожу новым жаром – будь то жар дыхания, или языка, змеей скользнувшего по коже.

- Неужели? – хрипло выдохнул Шер. Этот маленький негодяй многому научился у него: например, разжигать огонь желания и делать его ярче… Шерман научил его тайне прикосновений к тем точкам, которые отвечают за центры наслаждения, и способствуют…
«Всего лишь гормоны», - обозначил он для себя. Выделение гормонов, ускоряющих обменные процессы организма в плане… Он мог бы прочесть лекцию, но какое это доставит наслаждение? Нет, наслаждение надо ловить в этот конкретный момент, здесь и сейчас.
Шерман ощутил, как кровь прилила к ставшему вдруг более самостоятельному кусочку собственной плоти. Выверенным приемом перевернулся, так что теперь уже Джошуа лежал на спине. И тяжеловато опершись ладонями на его плечи…
- Ты не можешь этого знать, - и чтобы прекратить бесполезный спор, властно закрыл его рот поцелуем, жестким и требовательным, до припухлости таких соблазнительных розовых губ.
Рука, тем временем, метнулась огнем к заветной цели. Подушечки пальцев нежно скользили по паху, вспоминая… и давая время вспомнить… и не давая этого сделать одновременно.

Для Шера все жесткие ласки Джошуа были не новы, а в чем-то даже желанны. Подумать только, он почти соскучился по ним. Еще в большей степени, видимо, следы этих ласк вторили его самолюбию и самовлюбленной гордости: его ждали, по нему скучали, по нему сходили сейчас с ума. В отличие от него. Может, он и желал бы достичь того, что испытывал сейчас Джошуа, но разум всё равно следил, будто с дистанции, за развитием страсти, не мешая ее течению, но и… не давая достичь состояния сладкой отрешенности, подпадания под ее влияние целиком и полностью, полного подчинения ей. Наверное, поэтому Шер всегда рассматривал проявления желания, влечения и страсти исключительно с физиологической точки зрения.
А с этой точки зрения Джошуа был вполне «готов». Поцелуи Шера стали жестче, словно тигр вознамерился растерзать его на части. И эта жесткость резко контрастировала с нежностью прикосновений там, в паху, и чуть дальше… Казалось, Шерман не умел так прикасаться – сильно и ласково одновременно, раздразнивая и без того разгоряченные аппетиты мальчишки… да и свои собственные. Отвлекся на доли секунды, потягиваясь, как хищник, чтобы достать тюбик с кремом. 90% из ста, что он стоит на том же месте в той же самой тумбочке, сразу рядом с дверцей. Вроде бы, Джошуа дали короткий перерыв, чтобы прийти в себя – но только «вроде», потому что ласки продолжились одним долгим касанием: пах к паху, и потом немного выше, к животу, и чуть-чуть в сторону. И потом проделывая обратный путь, томительно медленный, сравнимый, разве что, с рисованием карандашом по бумаге. Шер никогда не умел рисовать, и когда приходилось, долго и мучительно выводил одну единственную линию, желая передать ею всё, что только возможно… Конечно, подобные попытки были обречены на провал, но не тогда, когда холстом становилось чье-то тело, а карандашом…
Пах к паху, до судорог внутри, так хорошо ощущающихся дрожью внизу живота, передавшейся податливым губам Джошуа в тот момент, когда палец Шера скользнул в хорошо знакомый вход – круглое колечко мышц, обруч дрессировщика на арене.

- Сам же знаешь, как… - откликнулся Шер, не договаривая так же, как Джошуа, потому что оба знали, что стоит за этой фразой. «Как люблю истязать тебя до того самого последнего слова. Ласками, жесткими и мягкими. Как люблю слышать, что ты мой. Голосом, дрожащим от возбуждения. Как люблю вглядываться в потемневшие глаза. От страсти и желания».
Ласки «обруча» усилились, и один палец затянул к себе в компанию второй, проникая чуть глубже и подготавливая то, что дОлжно. Страсть должна доставлять удовольствие обоим ее участникам… Боль одного – уже препятствие для другого. Гораздо слаще видеть, как тело бьется и извивается в судорогах желания, чем смерти. Хотя и второе Шерману явно не чуждо. Но… желание в чем-то сродни смерти. Ему было любопытно и интересно каждый раз наблюдать «агонию» тела до самой последней минуты и затем постепенное возрождение его к жизни.
Разум уже не отвечал за поступки… у Джошуа, но не у Шера, хотя желание билось в нем с не меньшей силой.
Горячий ожог поцелуя достался разгоряченному кусочку плоти Джоша, в самую его маковку, и язык  медленно спиралью спустился к паху.
«Скажи это», - подтекстом прочитывалось за действиями Шера. – «Скажи, что сдаешься».

Шер поймал эту дрожь, как фокусник, губами прильнув к низу живота и медленно поднявшись до пупка.
- Мой… - будто низко и раскатисто рыкнул тигр. Ладони переместились, поглаживая податливые бедра с внутренней стороны, обычно «закрытой» для ласк и помогая ногам принять удобное положение. Они и сами знали, что и как, конечно… Это просто записано на подсознательном уровне, и никуда не денешься от рефлекторных движений, сокращений мышц и дрожи, пронизывающей всё его/твоё существо сейчас.
- Разве может быть по-другому? – Шер низковато шепнул это солнечному сплетению, обжигая губами и поцелуем, и как-то очень естественно придвигаясь бедрами… Для своих девятнадцати он давно выглядел как мужчина, и опыт имел, пожалуй, немаленький. Его трудно забыть, и кожа очень долго хранит следы его поцелуев, а память – прикосновения и голос. И то наслаждение, которое он был способен доставить.
Место, освобожденное пальцами, тут же занял новый житель… Временный. Уверенным натиском, будто хозяин на по-настоящему «свою» территорию. Чуть приподнял/поддержал жаркой ладонью Джошуа, вторую используя как опору. Крепость его. Таран разбил ворота… И победитель вправе делать всё, что хочет, доводя население до агонии безумия.
- Только МОЙ, - «объяснил» Шерман своему любовнику, требовательно и со все более настойчивым ритмом проникая глубже… и так и не удосужившись объяснить себе, почему он так и не хочет расставаться с этой мыслью. Собственничество? Возможно. Власть? Вероятно…

"Чертенок", - мысленно рыкнул Шер, ощущая, как под ногтями Джошуа остаются крохотные частицы его кожи. И хорошо, что не скальп. Молнией промелькнула мысль о том, что в ближайшее время расхаживать в майке по улицам ему не светит... Придется воспользоваться услугами футболок, закрывая спину и плечи. Но! Разве это того не стОит?
"Этим" оказался поцелуй, заявивший и напомнивший о себе, как в самый первый раз, самую первую их ночь страсти. После разлуки он казался даже более вкусным и терпким, как красное вино... Правда, Шерман всегда предпочитал более крепкие напитки в виде коньяка, например. Но в разогретом виде из этих двух разных напитков получался сумасшедший глинтвейн. Жаркий. Который хотелось пить бесконечно, маленькими глотками, толчками языка (или бёдер) разгоняя жар по всему телу.
- Чертёнок, - Шерман усмехнулся на чуть-чуть сбившемся вздохе, уже настойчиво собирая долгожданный стон с губ Джошуа и чувствуя, как копится внутри него его собственный стон, заряжается медленно, как средневековая катапульта... но выстрел ее будет не менее точен.
Мозолистые пальцы обласкали светлые растрепавшиеся волосы. Шер не спешил выпускать из рук свою добычу, рыком голодного хищника возвещая о том, что будет, если кто-нибудь риснет посягнуть на его "собственность". Этот гортанный рык заменял ему стоны наслаждения, не давая им срываться с губ и падать вниз - камнями с разбитой стены при осаде. Которых скапливалось всё больше и больше, по мере того, как веревка катапульты натягивалась всё сильнее...
- Ррррр, - раскатисто пророкотало в горле. Шер укусил Джоша за мочку уха, прокусывая ее чуть ли не до крови, и снова впился в искусанные губы, собирая солоноватые капельки крови. Как вампир.

"И это не конец", - мысленно усмехался Шер, глядя на то, насколько безгранична сейчас его власть над любовником. Нет, капли пота сейчас, соленые, как та же кровь, появились и на его теле тоже... Но разум по-прежнему не отпускал, наслаждаясь "агонией" Джоша и желая продлить её, удержать как можно дольше... Над этим отлично работало тело.
Бедра, руки, пальцы, губы - их было так "много", что уследить за их действиями не представлялось возможным. Вроде бы, жили и действовали каждые по отдельности, но все вместе и одновременно будили такие ощущения, рядом с которыми бледнела даже война. Руки цепко держали бедра любовника, не давая отстраниться или ускользнуть от этой сладкой пытки. Бедра Мона работали в темпе бегуна, рванувшегося на самую вершину башни. И чем ближе была ее вершина, тем быстрее он бежал, несмотря усталость, потому что "цель" рядом... Вот она, рукой подать...
Дыхание сбилось и скатилось первым брошенным камнем на грудь Джошуа. (У кого-то когда-то принято было сбрасывать черепицу или обломок кирпича в знак взятия крепости...). Последний пролет - и вот она, вершина... Где-то внизу осталось всё земное и очень незначительное с высоты птичьего полета. Эта высота ослепляла и подчиняла себе, не давая думать ни о чем другом, кроме нее, и камне, катящемся вниз...
Шер прильнул к ямочке между ключиц, прикусывая кожу и поднимаясь выше, едва удерживая себя от желания вгрызться в горло, подобно дикому зверю, зато не отказывая себе в удовольствии впиться в губы Джошуа по новой, выпуская в его легкие весь свой долго сдерживаямый стон, проталкивая его - горячо и требовательно - языком, пока кто-то из них не задохнется. Впрочем, Шер этого не допустит, отстранившись в последний момент и расслабленно откинувшись на подушку после... штурма.

оос: предлагаю в постах ставить дату, чтоб не запутаться со временем. Исходя из того, что первый день/вечер совпадает с датой форума...
Утро, 2 июня 2008 года

Покой и тишина... Эти два слова полились на него волшебными мгновениями утра, которое, как и всё сейчас, принадлежало ему. Всё. Как тело и губы любовника. И его неуверенные ласки. Будто не знает, что сейчас Шера лучше не трогать! Дать насладиться несколькими мгновениями вечности... Неужели это так сложно понять?!
Против обыкновения, Шер не рыкнул и не спихнул с себя руку. "Шер, Шер... Я знаю, что я - Шер". Может, это короткий всхлип повлиял на демона? Или ему было слишком хорошо сейчас, чтобы... Так или иначе, глаза Шерман всё-таки открыл, чтобы не глядя дотянуться до тумбочки и выудить оттуда пачку полотенец. Зверь внутри него зубами разорвал пакет и протянул пачку Джошу. Всё. Молча и без единого слова, которые Шер не привык растрачивать просто так.
Короткий взгляд глаза в глаза - и он снова откинулся на подушки. Дремать как-то... не хотелось. Обычно он просто лежал с закрытыми глазами с полчаса и поднимался. Секс бодрил его, и будто открывал дорогу в новый день и отчасти новую жизнь. Во всяком случае, каждый день становился для него новой страницей, которую могли бы и оборвать.
- Сегодня в гаражи пойду, - не открывая глаз, поделился Шер. - Механиком возьмут, будет у тебя плата. - Губы жестковато усмехнулись. - От постояльца. За комнату.